Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Кладбищенская элегия

Рисунок  К. А. Савицкого. Панихида на 9-й день на кладбище. Третьяковская галерея
Нина Солдаткина

Развели бюрократию!

Я проработала на сельском приходе секретарем примерно месяц, когда получила новое послушание. Отец настоятель решил, что я созрела, и подвел меня к большому шкафу с папками. Сердце мое упало: кладбище! Жуткая, мрачная работа. (Это потом, когда я действительно немного созрею, пойму, насколько она — светлая.) «Менеджер по кладбищу» — в шутку называли сотрудники прихода эту «должность». «Что ж, все там будем», — подумала я мрачно и приступила к осмотру папок. Настал, значит, мой черед.

Территория нашего храма, собственно, и представляла собой кладбище. Если смотреть с колокольни, четко видно: один кусочек отрезали соседи, построив там дом. Всякое говорили про то, дело было в темные 30-е годы…

Закрыт храм был почти ровно полвека — с 1941-го по 1992 год, и за это время стихийные и полустихийные (справку-разрешение выдавал поселковый совет) захоронения заполонили практически все пространство внутри ограды, подступая кое-где уже к самым стенам. Еще немного и… В 90-е годы управление церковным кладбищем было передано поселковой администрацией приходскому совету, который и стал наводить здесь порядок. Теперь все работы надо производить только с разрешения приходского совета. Кладбище к тому времени было уже переполнено: гроб на гробе. Но хоронить продолжают — в родственные захоронения. О закрытии речи быть не могло: местные не поняли бы подобного шага церковников, водворившихся на месте мирного склада кинопленки.

Когда народ бессистемно захватывал участки на сельском погосте, то, конечно, старался: высоченные ограды, увенчанные острыми пиками; огромные памятники с мощными бетонными фундаментами; просторные, про запас, участки. В итоге ходить по нашему кладбищу непросто: паутина узких тропинок, то и дело упирающихся в тупики. Я могла ориентироваться только с самодельной картой. Компас не требовался: стороны света обозначал храм.

Моя работа заключалась в оформлении документов. Чтобы зарегистрировать могилу, необходимо было доказать, что имеешь отношение к захороненным в ней людям и не нарушаешь прав других родственников, представив ряд необходимых бумаг. Ответственному за могилу выдавался пропуск на кладбище, который надо было ежегодно продлевать, внося небольшое пожертвование на содержание кладбища (ведь все заботы о благоустройстве территории, вывозу мусора и т. д. лежали на приходе). Данные заносились в компьютерную таблицу, которая подчас вводила людей в состояние шока. Наверное, если бы я достала кусочек бересты и принялась царапать на нем, приговаривая нечто по-церковнославянски, им бы это показалось более уместным. «И здесь бюрократия! Мы приходим сюда за милосердием, а вы!» — чего только не приходилось слышать. Всякие слухи ходили по деревне: мол, торгует церковь могилами, приватизировала все, и скоро начнутся страшные для покойников времена. Но были и благодарности за то, как стало чисто и красиво на погосте, и бабушки с ирисками-карамельками, со «смородой» и огурчиками со своих огородов. Дары относила в трапезную. «Опять взятку получила?» — шутила повариха. А то. Хлебное место — кладбище, известное дело.

Дерева тети Фроси

Все-таки наша церковная бюрократия отличалась от государственной, как ни ругались люди. Я даже полюбила эту бумажную волокиту, найдя в ней и логику, и некоторую красоту. В качестве доказательств, подтверждающих родство, мы принимали и трудовые книжки, и наградные свидетельства, и даже фото из семейных альбомов... А еще — рисовали раскидистые генеалогические дерева... Это удивительно, до чего хорошо порой люди помнят и знают своих предков. И умилительно, как деревенский люд уверен, что точно так же их знают все. «А в этой могиле кто похоронен?» — «Как это кто? — отвечают с вызовом. — Тетя Фрося!» Действительно, глупый по деревенским меркам вопрос: все равно что встать посреди Красной площади и спросить, кто лежит вон в том гранитном домике. Постепенно Фрося обрастает фамилией, отчеством, выясняется, что была она замужем за булочником из соседней деревни, снабжавшим хлебом всю небольшую округу, весьма уважаемым человека. И когда храм закрывали за неуплату налогов в 41-м году, Фрося к самому дедушке Калинину на поклон ходила от имени односельчан. Слава Богу, хоть похоронена милая тетя Фрося здесь, а не на Бутовском полигоне. Теперь я знаю ее могилку, и она для меня не чужая.

Род — понятие умирающее в наши дни. Редко кто знает имена предков дальше прадедов, и то не всегда. Иногда казалось, что эта вот наша бюрократическая дотошность выполняет важную функцию хотя бы мимолетного, пусть в скорбных обстоятельствах его возрождения. Конечно, не ради этого мы так пытливо выяснили наличие «прочих родственников, имеющих равные права на оформление захоронения на свое имя». Исключительно ради собственного спокойствия и мира среди этих людей, давно уже переставших ощущать себя единым целым. «Пусть здесь распишется ваш брат». — «Не общаемся». «Когда умер ваш отец?» — «Не знаю». «Есть ли дети у двоюродного брата?» — «Как-то не интересовалась».

Вот две кузины. Из года в год ругаются по поводу того, что одна из них захоронила на общем участке своего 25-летнего сына. Казалось бы, семейная трагедия, общая беда... Но нет. Не хочет тетя видеть наркомана на фамильном участке, требует поделить его пополам железной оградой. А как поделить: в одной могилке лежит их бабушка, в другой — дедушка. «Это же наш род, — плачет мама мальчика, — как можно, подумай». Сестра соглашается — до следующего раза. Они еще не раз вернутся, и вновь начнется бесконечный тягостный спор. Приходской совет, настоятель, ответственный за кладбище, выступают в роли семейных психологов, год от года выслушивая жалобы обеих сторон, пытаясь наладить мир.

Люди S

Все папки в кладбищенском хозяйстве помечены русскими буквами — по фамилиям. А одна — латинской литерой S. Это — папка постоянных «клиентов», скандалистов. Латынь — для конспирации. Люди S являются примерно раз в год — продолжить начатый много лет назад разговор. У каждого своя история, зачастую трагическая. Тут похоронена дочь, при загадочных обстоятельствах выпавшая из окна, тут — молодой муж, поперхнувшийся до смерти на семейном торжестве. Давят на жалость, запугивают, стыдят за бесчувственность. Но правила есть правила, мое дело — их блюсти.

«Где смотритель кладбища!» — раздавался время от времени крик. Я отрывалась от компьютера, выходила в маленький предбанник, где обивали глину с ботинок очередные посетители: «Да что ж это у вас такое?!» И начиналась веселая жизнь. Тропинки, оградки, упавшие деревья, несносные соседи, маленький участок, новая могила рядом с нашей, а где же мы теперь... Кто-то претендует на участок, чудом оставшийся пустым посреди кладбища, кто-то хочет перегородить дорожку цепочкой, обозначив захоронение бабушки.

На могилке ветерана войны у самой проезжей дороги родственники решили ставить памятник — и переругались. Одни настаивают на звезде — военный был человек, другие на кресте — православный. Переговоры шли несколько месяцев. Порешили увенчать стелу звездой, а крест выбить на граните. Но так и не помирились. А живут — в одном доме, разумеется, поделенном пополам.

Или вот могила кузнеца. «Сам был кривой на один глаз да хромал, и могила у него кривая! Ишь как размахался наискосок. Вы уж сделайте что-нибудь». И смех и грех, что я могу сделать, не двигать же бедного кузнеца. А бабушка верит, что это не могильщики виноваты, а он сам там повернулся: «Упрямый же был!» И теперь не пройти ей к своему единственному родному крошечному холмику умершей в 44-м году дочечке-младенцу. Больше никого у бабушки нет. Да ей и довольно было, что сходишь вместе с ней на могилку, покачаешь головой: «Надо ж, какой кузнец! Вот упрямый». Поцокаем вместе языками — и разойдемся. Все общение…

И звезды, и безвестные

Есть на скромном сельском погосте и достопримечательности: символическая могила прославленного художника, на которую являлись поклонники его таланта. Самого художника там нет, хоронили его где-то неподалеку, в чистом поле, а место захоронения обозначал дуб, погибший во время грозы. Большая черная стела стоит над захоронением доктора, работавшего в местной больнице. Сюда приходят реже, хотя он пользовался огромным уважением и любовью сельчан, даже улица названа его именем. А вот столбик белый — на месте алтаря первой, деревянной церкви. По преданию, здесь захоронена инокиня Марфа. К сожалению, подобных мест в Подмосковье немало, так что к этой информации относиться надо с известной долей скепсиса.

Но среди и ничего не говорящих фамилий на могильных плитах встречались, оказывается, весьма славные. То и дело к нам наведывались краеведы, историки и стыдили: «Как, вы не знаете, что на вашем кладбище покоится член III Государственной думы? Он — почетный гражданин нашего города N-ск!» Я выслушивала немало историй о таких звездах местного масштаба и проникалась глубочайшим уважением к краеведам, отыскавшим эту могилку в нашей глуши и так искренне ей радующимся. Один приехал по летнему времени весь в белом и принялся бороться с сорняками на могиле знатного земляка. Обратно ехал весь измазанный, но счастливый.

Приходили на поиски могил и другие люди. Тут счастья не было, одни слезы: «Мне сказали, где-то здесь он похоронен, в этих краях». Друг погиб в автокатастрофе, а он был в отъезде... Умер любимый человек, а она ему вовсе не жена, и спросить не у кого... Дед стал часто сниться, вспомнил, как был на похоронах, совсем ребенком, а где она теперь, эта могила... Ходим, ищем. Плачем. Иногда находим.

Территория горя

На некоторые семьи горе обрушивается лавиной. Одни и те же люди приходят с интервалом в несколько месяцев хоронить отца, мать, брата. Считается, что горе только ломает. Но оно и умудряет, и просветляет. И для этого не обязательно надо, чтоб отболело, чтоб свершилась, как говорят психологи, плодотворная «работа переживания», способная переплавить любой наш жизненный опыт в нечто ценное. В глазах людей, которым Господь отмеряет горе не ложкой, а сразу целой кадушкой, — мудрость и спокойствие.

По-разному, конечно, бывает. В один день пришли две вдовы. Первая явилась под хмельком, настроенная на то, что здесь, в храме, непременно случится какая-то каверза. «Доказательство», конечно, отыскалось сразу: нельзя хоронить человека в могилу, куда всего десять лет назад опустили последний гроб. Не по-человечески это, не по-христиански, да и вообще санитарно-гигиенические нормы существуют: вот закон об оказании ритуальных услуг. Разговор на повышенных тонах длился больше часу. «Будьте вы прокляты», — выпалила вдова перед тем, как подняться, и уточнила: — Все вы».

Вторая пришла под вечер, тихая и светлая, совсем молодая. Почему-то для нее было очень важно сдержать слезы. Даже пыталась улыбаться, что получалось не очень хорошо. Утром умер от рака муж. «Я ничего не знаю, в церковь не хожу, объясните, что и как — чтобы все как положено было». После похорон я видела эту женщину на каждой службе. «Тот свет», иной мир со смертью мужа стал реальностью для вдовы, и в храм она вошла легко и спокойно — будто в теплую воду пронизанной солнцем реки.

Иногда люди подолгу сидят в кладбищенской конторе, рассказывают об усопшем, его последних часах, последних словах, о том, что вот, слава Богу, успел причаститься — впервые в жизни. Я сначала очень неуютно чувствовала себя на территории чужого горя. Кто я такая, чтобы впускать меня сюда — в самое больное, куда нельзя чужим?.. Да никто, поняла потом, в этом-то вся суть. Словно попутчик в поезде, способный оказать высшее в данный момент милосердие — выслушать. Больше ничего человеку и не надо. Разве что сам он задаст вопрос, вдруг вскинув покрасневшие глаза: «Правда, что ему там лучше?» — «Конечно, даже не сомневайтесь». Много на себя брала? Не думаю. Отвечать: «То вопрос духовный, сложный, подойдите к священнику, он вам растолкует» — было бы жестоко. Не до богословия посетителю сейчас, и к батюшке он никогда в жизни не подходил, и ответ мой для него — простое эхо собственных мыслей, не более того.

Со временем стало не так страшно вступать на эту территорию утрат. Когда случается большое горе, люди невольно отшатываются от тебя — не по жестокосердию, а скорее наоборот — боясь ранить неосторожным словом, формальным соболезнованием. Мы не умеем разделять чужую боль, не умеем утешать. Это трудно, и не у каждого есть запас душевной чуткости и нужных слов. Но каждому по силам просто дать понять: я рядом если что. Любые слова лучше тишины. Позвоните с лаконичным предложением помощи, а коли боитесь криков и слез, хоть СМС отправьте — тоже «квант милосердия».

Про кота

На зиму кладбище засыпает. По традиции, успеть привести все в порядок надо до Покрова. Димитриевская Родительская суббота — последний предзимний повод навестить родные могилки. Правда, по новой диковатой традиции приходят некоторые украшать могилки к Рождеству и Новому году: мишура, шарики, маленькие елочки. Оживает погост к Вербному воскресенью. После него кладбище чисто и празднично, оно рассветает десятками ярких искусственных цветов, свежей краской на оградах. По-прежнему валят толпы посетителей на Пасху, и ничего с этим не поделать. Оставляют на могилках стопки водки («он любил!») и снедь. У цыган переняли обычай втыкать в землю зажженные сигареты. Ближе к обеду подтянутся местные алкоголики, присядут на корточки, зорко высматривая добычу: ага, вон сверкает стаканчик и яичко рядом, на закуску. К слову сказать, никто никогда на церковном погосте ничего не крал. И вазочки с цветами оставляли на могилах, и зажженные лампадки...

Вообще на кладбище много примет и традиций. В нашей деревне непременно гроб должен постоять немного перед домом. Родственники обязательно приходят на следующее утро — «посмотреть, как он спал». Непременно дадут могильщику бутылку водки, сколько ни убеждай, что это — алтарники наши, люди абсолютно непьющие. «Не по-христиански как-то», — делали неожиданный вывод. Были на кладбище и свои предания. К примеру, про нашего церковного кота — огромного, черного. Погост — его охотничьи угодья. Ходит, мол, по селу и является в дом, где отмечают сороковины. Усаживается за стол и безмолвно требует часть поминальной трапезы. Придумают же!

Всюду жизнь

«Тебе не страшно тут?» — спрашивали меня друзья. Сидела я в одиночестве целыми днями, случалось и ночевать в этом домике, но вот страшно никогда не было. Я полюбила гулять по кладбищу, ломала там в мае сирень, искала кота, игравшего с очередной мышью, присаживалась на чью-то лавочку в тени громадных тополей. Оттуда, сверху, сквозь их густую листву сюда проникает свет.

Идешь по кладбищу, а вокруг не смерть — вокруг жизнь. С течением лет узнаешь людей, которые лежат здесь. Знаешь, как они умерли и как жили, кто их родственники. Вот приезжал иногда дедушка из другого конца Подмосковья. Регулярно посылал по почте на содержание кладбища по 500 рублей — приличная сумма для пенсионера. А потом позвонила вдруг дедушкина соседка. Умер, хочет быть здесь похороненным. И ведь такой был неприспособленный, даже не подумал ни про какие документы, не оформил ничего, только жертвовал от чистого сердца. Слава Богу, удалось быстро все оформить, не осталось у дедули родственников, никто не мог претендовать на одинокий холмик его фамильного участка, где уже захоронено было не одно поколение. Только принялись копать наши «могильщики», как прибегают: идем скорее, из могилы доносится благоухание! Побежала. Действительно... Такая вот семья у тихого дедушки оказалась. И мы подумали: вот стоим здесь буквально на костях, ведь на каждом участке этажами лежат гробы. А сколько на нашем погосте святых, о которых никто, кроме Господа, и не ведает до времени. Кто знает, может, и в папке с буквой S есть святые люди, только мы этого разглядеть не смогли…

Источник: Нескучный сад

 

Протоиерей Димитрий Климов - о том, что происходит сегодня вокруг - и в душах.
28.02.2015

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

Война. Украинские хроники
24.09.2014

"Улицы Мариуполя полны растерянных приезжих, которые вертят головами во все стороны, или плачут над картой и компасом. Я хоть и освоился там за несколько приездов, тоже не спешу в гиды, разве что развожу из вежливости руками. Но иногда бывает, встречаешь такой взгляд, что хочется подойти самому, взять под руку и спросить, все ли в порядке?"

Откровенные мысли человека, который видит все
13.06.2014

"Я много лет работаю массажистом. Люди уже давно раздеваются передо мной. Я знаю, как вы будете выглядеть под одеждой: мне достаточно беглого взгляда, чтобы представить вас на своем столе..."

16.03.2014

"За зиму можно обдумать всю жизнь, переварить все, что случилось прошлым летом, настроить планов громадье на новое лето. Зато, как только стаивает снег, все начинают пахать, как петухом клюнутые. Народ с рассвета торчит на огородах, втыкает в землю свой будущий урожай. Дети тащат коз на первый выпас. Трактористы носятся по селу, коптя соляркой, и вскрывают жирную черную землю. За ними носятся грачи. Сколько ж всего надо успеть, пока не вылетели первые комары".

22.01.2014

"...Вот и выходит, что великая держава не Россия, а, к примеру, Речь Посполитая... А мы… А у нас… Чего ж мы тогда о будущем России…  О каком будущем? Нет у России будущего. И настоящего тоже".

О жизни "после бокса" рассказывает известный в прошлом челябинский боксер Андрей Шкаликов
11.06.2013

"Оставив ринг, просто не знал, что дальше делать... Для начала снял однокомнатную квартиру в Москве, меня стали приглашать на телеканал 7ТВ в качестве сокомментатора. Там платили сущие копейки, но мне было интересно окунуться в этот новый для себя мир..."

Мысли о России и российском менталитете
9.04.2013

Мы так быстро стремимся получить удовольствие, так боимся, что оно станет для нас последним, что для некоторых попытки получить «все и сразу» действительно оказываются смертельными. Мы не ценим и не любим самих себя, мы не верим в свою способность жить долго и счастливо...

Экзистенциальные заметки
4.02.2013

"Прилетев обратно и еще не улетев куда-либо еще, я хожу по улицам и смотрю на людей, которые носят свои лица, как одежду, скрывая, что прячется за ними - и представляю, сколько за ними таких скрытых талантов, скрытых достижений тела или ума, на которые они положили столько времени и надежды, но которые оказались никому не нужны".

Что понял корреспондент «Русского Репортера», пока работал учителем географии
7.10.2012

"Все-таки работа учителем — это настоящее мужское занятие. Я не понимаю, почему у нас процентов восемьдесят педагогов — женщины. Урок можно сравнить с рукопашным боем, с сафари, с корридой. Хочется выйти из него победителем".

Нерадостные ассоциации: тогда - и теперь
3.08.2012

"Ты вновь – чужой на этом празднике жизни. У тебя вновь нарастает ощущение, что «система» вокруг тебя живет по совершенно иным законам, что ты в этой системе – инородное тело. И нет ни малейшего желания встраиваться в нее. Ханжество, тупость, вранье – все это начинает встречаться все чаще на твоем жизненном пути..."

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".